Тёмка Озеров очень любил бабушек. Не в смысле «уважал старших» — это само собой, а в смысле анекдотов, тех самых, солёных, с перчинкой, которые эти самые бабушки в его родной Кущевской знали в неисчислимом количестве. Но та история, что приключилась с ним на воронежской объездной, затмила любой анекдот.
Дело было рано утром. Тёмка вёз в Ростов своего попутчика — Славу, инспектора уголовного розыска. Только рассветать начинало, как на заправке, у самого туалета, они увидели двух женщин. Не просто женщин — картинка, достойная кисти какого-нибудь передвижника, пишущего «Странницы». Стоят, обнявшись, в спасительных халатах и тапочках, а рядом — два узелка в клетчатых сумках. Лица — маска скорби и полной, окончательной потерянности.
Тёмка, не думая, притормозил. — Бабоньки, вы куда? Подбросить?
Из них, как из прорванной плотины, хлынул рассказ, перебиваемый всхлипами. Маршрут «Мелитополь-Мариуполь». Ночью остановились на заправке. Вышли в пять утра «попудрить носик», отлучились буквально на пять минут. А автобус… Автобус взял и уехал. С вещами, с документами, с деньгами. Они бежали, кричали — тщетно. Телефоны остались в салоне.
Тёмка уже представлял, как грузит их в свою машину и везёт до ближайшего поста, чтобы писать заявление и теряться в бюрократических дебрях. Но тут в дело вступила вторая скрипка этого утреннего концерта — Слава.
Слава достал телефон. Не тот, с котиками, а служебный. Его лицо приняло сосредоточенно-каменное выражение. — Номер автобуса запомнили? Хотя бы цвет? — спросил он у бабушек мягко. — Синий, сынок, синий! — выдохнула одна из них, глядя на него как на воплощение самой Фемиды.
Слава отошёл в сторону, бормоча в трубку что-то вроде: «Да, по трассе М-4, синий ПАЗ, рейсовый, мелитопольские номера… Пробивай хозяина, срочно».
Тёмка наблюдал, как в считанные минуты механизм государственной машины, обычно скрипящий и неповоротливый, заработал с точностью швейцарского хронометра. Камеры на трассе, распознавание номеров, базы данных — всё это было пущено в ход.
— Владелец автобуса — некий Палыч из Мелитополя, — констатировал Слава, глядя на экран. Он нашёл номер и, щёлкая зажигалкой, набрал его.
Наступила кульминация. Тёмка представлял себе эту картину: семь утра, спящая квартира, звонок телефона. Хриплый, невыспавшийся голос: «Алё?» А в ответ — бархатный, но стальной голос Славы: — Палыч, доброе утро. С тобой говорит инспектор уголовного розыска майор Зайцев. У меня к тебе вопрос: ты где своих пассажиров привык оставлять? Или у тебя в контракте пункт есть: «Обязанность посетить туалет — с последующим высаживанием на неопределённой трассе»?
Тёмка видел, как у бабушек глаза стали размером с блюдце. А Слава, наслаждаясь моментом, продолжал: — Так вот, Палыч, твоих двух пассажирок, бабушек Лиды и Мани, мы подобрали. Они в порядке. Сейчас ты разбудишь своего водилу, развернёшь автобус, вернёшься на заправку «Воронежская-2» и заберёшь их вещи. Или я тебе устрою такой административный шторм, что ты своё ПАЗоход до конца жизни будете по кабинетам ГИБДД возить. Всё понял?
С той стороны трубки доносилось такое мычание и поток извинений, что было понятно — памперсы у Палыча в тот момент и правда были бы кстати.
Пока автобус разворачивался, Тёмка посадил бабулек в машину, напоил чаем из термоса. Они уже не плакали, а смеялись, перебивая друг друга, рассказывая про Славу: «Ну, сынок, ты нам просто как Шерлок Холмс!»
Дальше был финальный аккорд. В родной Кущевской Тёмка не стал ждать опаздывающий автобус. Он вышел на трассу, поднял руку, и через пять минут остановился встречный «блаблакар» до Мариуполя. Переговоры были короткими. — Мужики, вот вам два ценных груза. Из Мелитополя. Доставить в целости и сохранности, там родные встретят.
Бабульки, устроившись на заднем сиденье иномарки, махали им руками до тех пор, пока машина не скрылась из виду.
Тёмка закурил, глядя на пустую трассу. — Ну что, Шерлок Холмс, поехали? — Поехали, Ватсон, — хмыкнул Слава. — Только вот анекдот этот про двух бабушек и уехавший автобус я, пожалуй, никому не расскажу. Всё равно не поверят.