KarelWintersky revidoval tento gist . Přejít na revizi
1 file changed, 55 insertions
мышкин.md(vytvořil soubor)
| @@ -0,0 +1,55 @@ | |||
| 1 | + | > Я сижу на топчане и фантазирую. Что было в этом здании сто лет назад, в 1924? Что было бы со мной, если бы я, вжух, и оказался в такой же камере, но сто лет назад? Когда еще не было никакой Полярной Зоны и террористов, а был СССР. Что бы я делал? Что бы стало со мной? | |
| 2 | + | ||
| 3 | + | Сижу на жестком топчане, сжимаю в ладони гладкий прохладный кружок — монету 1924 года. Закрываю глаза, вжимаюсь спиной в холодную стену. Скрип шагов Вени давно затих. Только мерный гул где-то в системе вентиляции, да голоса из-за двери, приглушенные, ничего не разобрать. | |
| 4 | + | ||
| 5 | + | *1924 год.* | |
| 6 | + | ||
| 7 | + | *Вжух.* | |
| 8 | + | ||
| 9 | + | Запах меняется первым. Резкий, колючий — карболка, махорка, влажное сукно и ещё что-то кислое, человеческое. Вместо гулкой тишины — навязчивый, неумолчный гомон. За стеной кто-то орет матом, смачно, с придыханием. Не злой крик, а так, для разминки легких. Стучат где-то молотки, лязгает железо. | |
| 10 | + | ||
| 11 | + | Я открываю глаза. Пол не голый бетон, а грубо стёсанные, почерневшие от грязи и времени доски. Матрас на топчане набит соломой, она колется сквозь грубый холщовый мешок. Параша в углу — уже не пластиковое ведро, а эмалированная, с огромной сколотой щербиной, ржавая по краю. Решётка на окне не ровная, заводская, а кривая, словно её кувалдой вмуровывали в рассыпающийся кирпич. | |
| 12 | + | ||
| 13 | + | Я вскидываю руку. Монета на месте. Но рюкзака нет. Нет моих протезов. Я в тех же штанах, в том же свитере, но они… другие. Грубые, поношенные, пахнут дымом и потом. На ногах — обмотки и стоптанные башмаки, надетые на голые культи. Больно. Холодно. | |
| 14 | + | ||
| 15 | + | Сердце заколотилось. Не страх. Любопытство. Дикое, животное. | |
| 16 | + | ||
| 17 | + | Дверь не смотровое окошко, а просто массивные доски с мощным засовом снаружи. Щель под ней в палец шириной. | |
| 18 | + | ||
| 19 | + | Я сползаю на пол, подползаю к щели, стараясь не шуметь обмотками. | |
| 20 | + | ||
| 21 | + | — …значит, к утру этапировать в Холмогоры! С политическими не церемониться! — хриплый, прокуренный голос. | |
| 22 | + | — Так точно, товарищ начальник! — молодой, рвущийся. Почти как Веня. | |
| 23 | + | ||
| 24 | + | Политические. Холмогоры. 1924-й. Не ГУЛАГ ещё, нет. Ещё только-только Соловки начинают раскручивать свой жернов. Но уже пахнет. Пахнет страхом и беспощадностью. | |
| 25 | + | ||
| 26 | + | Что бы я делал? Даня Мышкин, калека-беспризорник из брянского интерната, в архангельской каталажке в 1924-м? | |
| 27 | + | ||
| 28 | + | Меня бы не стали даже слушать. Беспризорник — враг советской власти, пережиток проклятого прошлого, сор, который нужно вымести с улиц городов. Калека — балласт, не способный к труду. Две причины отправить куда подальше, куда глаза глядят. В тот же Соловецкий лагерь особого назначения. Или просто в исправдом, где от меня был бы толк разве что на плетении корзин, если бы руки были. | |
| 29 | + | ||
| 30 | + | Мои протезы? Смешно. Здесь о здоровых-то не думают. Я бы ползал. Или меня бы волокли. | |
| 31 | + | ||
| 32 | + | Моя карта? Мои «артефакты»? Да здесь вся земля — артефакт ушедшей эпохи, которую спешно закапывают и переписывают. Мои поиски показались бы им или блажью, или, что хуже, шпионажем. В пользу кого? Англии? Белых? Да какая разница. | |
| 33 | + | ||
| 34 | + | Со мной бы не стали нянчиться. Никакой Веня с макаронами. Миска баланды раз в день и бесконечное ожидание. Этап. Тюремный вагон. Холод. И тиф, который косил тогда людей пачками. | |
| 35 | + | ||
| 36 | + | Я бы умер. Быстро и бесславно. Стал бы ещё одной цифирью в отчёте о «борьбе с детской беспризорностью». Сгнил бы в общей яме где-нибудь под Архангельском. | |
| 37 | + | ||
| 38 | + | Мысль обжигает, как ледяной укол. Здесь, в будущем, меня хоть считают за человека. Пусть с жалостью, пусть с насмешкой, но считают. Там я был бы мусором. Никем. | |
| 39 | + | ||
| 40 | + | Я сжимаю монету так, что её зубчатый край впивается в ладонь. Боль возвращает в реальность. В ту, где есть микроволновка, пластиковые контейнеры и Веня, который пожалел калеку. | |
| 41 | + | ||
| 42 | + | Где у меня есть шанс. | |
| 43 | + | ||
| 44 | + | Где я не несчастная жертва обстоятельств, а доброволец. Искатель. Хозяин своей судьбы, пусть и на самодельных ходулях. | |
| 45 | + | ||
| 46 | + | Я открываю глаза. Снова бетон. Снова тишина. Снова запах старой пыли и дезинфекции. | |
| 47 | + | ||
| 48 | + | Я подношу монету к губам и шепчу: | |
| 49 | + | — Спасибо. Я всё понял. | |
| 50 | + | ||
| 51 | + | Понял, что мой путь — не в прошлое. Оно слишком жестоко к таким, как я. Мой путь — вперёд. В Зону. Где опасность — не в людях с наганами и не в тифозных вшах, а в тишине заброшенных городов, в радиации, в пурге. И эту опасность я выбрал сам. | |
| 52 | + | ||
| 53 | + | И теперь мне нужно просто дождаться вечера и переиграть одного доброго мента. Это кажется такой мелочью после того, что могло бы быть. | |
| 54 | + | ||
| 55 | + | Я закидываю руки за голову и улыбаюсь потолку. Жду. Теперь уже без страха. С нетерпением. | |
Novější
Starší